расплатились. А я не угомонюсь никак, лезу с расспросами, дурь свою выставляю: «Хельга, как там у вас в Латвии? Хорошо ли живется?» Она посмотрела на меня как на кучу дерьма, брезгливо и злым прищуром. «Плохо живем! — отвечает. — Скоро хорошо заживем. Без вас.» Вот так-так, поделом мне, не лезь куда тебя не просят.

Отошли на пару шагов. Обидно мне стало, я и говорю жене, тихо так: «Вот же сука какая! Чухонка проклятая. Не знает, что торгует на улице Сталина, рядом с улицей Берии. Вот встали бы они на денек из гробов. Ярмарку эту вмиг на Колыму бы укатали, а сучку эту товарищ Берия лично бы расстрелял, а второй пулей главного нашего перестройщика — зуб даю — укокошил. Я не большой почитатель Сталина и Берии, но тут бы зааплодировал.» Я тихо это все жене говорю, чтобы никто не услышал, но тут случайно взглянул на эту чертову Хельгу и понял, что всю мою болтовню она уловила. Ну и слух у нее, просто собачий. Смотрит на меня со злобой на лице и шипит как змея: «Русская швайль!» Такие дела.

Михаил Сергеевич, плохой ты мирильщик. Не помогли твои ярмарки дружбы народов. Разбежались все республики от нас в разные стороны. Все нас не только не любят, а люто ненавидят. Особенно прибалты, эти литовцы, эстонцы и латыши. Чухонцы эти, прости Господи. Воевать с нами собрались. Смешно, да не очень. Ну что ж, повоюем, коли просят. Как говорится: пики наставим, поедем воевать. За Русь Святую не грех и погибать.

Вот такие дела.

Вадловы Воды

По дороге, виляющей между холмами, покрытыми сплошь виноградниками, приехал я минут через пятьдесят из Вадловых Вод в Кишинев. Приехал вроде бы по делу, по своим репортерским делам. Поговорил в Агенстве Аэрофлота с руководителем подразделения Алиевым Теймуром Джабаровичем, с сотрудниками насчет новой автоматической системы учета билетов. Уяснил, что теперь легче будет контролировать билетные кассы, где засели почти сплошь жулики, если называть все своими именами. Будет больше порядка, меньше жалоб от пассажиров и меньше нагоняев от начальства, что сидит на самом верху. Короче, разобрался я, но не совсем. Обещал еще разок-другой приехать.

Алиев произвел на меня приятное впечатление. Чувствовалось, что человек на своем месте. Да и приятный в общении. Да и симпатичный. Высокий, с правильными чертами лица, с аккуратными усиками. И форма на нем сидела элегантно, не мешком, как на некоторых. И не стал намекать, что он родственник Гейдара Алиева. А соблазн велик, хотя в Азербайджане каждый четвертый носит эту фамилию. Но это не все у нас знают, поэтому обмануть нас — это раз плюнуть. Кстати, Теймур поинтересовался, где я осел. Я сказал, что снимаю комнату в частном доме, на вершине горы, под самым кладбищем. Все бы ничего, но далековато до Днестра. Приходится добираться на автобусе, который редко ходит, часто опаздывает, а то вообще иногда ломается в пути. Теймур Джабарович, милый человек, покачал с сочувствием головой, поднял трубку телефона и куда-то позвонил. Переговорил, упоминая мою фамилию, а потом написал на листке отрывного настольного календаря адрес. Вручил мне и сказал: «Это координаты нашей базы отдыха. Она на самом берегу реки. Плата за жилье буквально копеечная. Хозяйничает там бывший летчик на пару с женой, люди порядочные и душевные. Они Вас ждут.» Я поблагодарил и пошел на выход.

До автобуса оставалось часа два. Решил позвонить в Москву, матери, а может и теще, что отдыхаем хорошо, что выслали посылки с яблоками «Снежный кальвин» и початками кукурузы. Конечно, не скажу, что яблоки с колхозного сада, а кукуруза с колхозного же поля достались даром, а точнее уворованы. Я не закоренелый воришка, но хозяин Гриша убедил меня, что здесь так принято, и сам повел меня и в сад и на кукурузное поле. Раз так принято, глупо сопротивляться. Но и говорить об этом вслух незачем, тут так принято…

Ну ладно, позвонить по межгороду можно только с Главпочтамта, это ясно. А где он? Обратился к первому встречному милиционеру, молодому, с модными баками и щегольскими усиками, красивому, как молодой бог. Спросил вежливо, где у них тут Главпочтамт. Он козырнул и рукой показал направление, прибавив, что полкилометра придется пройти. Я пошел. Шел, шел, а проклятого почтамта нет как нет. Навстречу идет другой милиционер, тоже молодой, с баками и усиками, до смешного похожий на первого, стройный и высокий, в облегающей по фигуре гимнастерке и лихо заломленной фирменной фуражке. Что их тут под копирку штампуют? Ферты да и только. Спрашиваю, где же этот Главпочтамт? А он отвечает, что я его прошел. Надо вернуться метров на двести. Я развернулся и пошел. Как это я его проскочил? Надо сказать, довольно жарко, градусов так под тридцать, пот по лбу покатился. Я чертыхаюсь, платком отираюсь и шаги отсчитываю. Вот уже и двести шагов с гаком прошел, а почты этой проклятущей нет как нет. Уж не насмехается ли надо мной местная милиция? Похоже на то.

Спрашиваю у встречного пожилого мужчины с маслеными карими глазами и отвисшей нижней губой, похоже, еврея, мол, так и так, два милиционера загоняли меня. Не пойму, то ли сами не знают, где Главпочтамт, то ли издеваются. А тот и говорит, хитро прищурившись: «Они же романешты, наследники Рима, наслушались румынского радио да и взаправду поверили дурачье. Вот и ведут себя так свысока ко всем остальным инородцам. Мало что вы не молдаванин, а еще и не местный, это у вас на лбу написано. Вот и результат. Посмеялись они над вами, молодой человек».

Странно мне это было слышать. В Вадловых Водах, где много сельского населения, ко мне относились хорошо, никто насмехаться и не думал. А тут столица, центр цивилизации и плюрализма, а получается, что национализм цветет здесь пышным цветом. Странно как-то… Такие дела.

Соломон Исаакович, так звали моего нового знакомого, любезно предложил проводить меня до этой главной почты, за что спасибо ему большое. Я бы опять заблудился, тем более что почта эта находилась совсем на другой улице. Заодно он показал мне пару-тройку винных погребков, куда неплохо бы занырнуть, где не разбавляют вино и не обсчитывают. За что ему особое спасибо.

Отзвонился я, доложился, что все в порядке, вышел на жаркую улицу, закурил. А времени до автобуса еще навалом. Прогулялся по Кишиневу, или Кишинэу по-местному, полюбовался прямыми как стрела улицами, застроенными современными многоэтажными домами, точно такими как в